Неточные совпадения
Таким образом, я очутился в Париже с большой суммой денег, середь самого смутного времени, без опытности и знания, что с ними
делать. И между тем все уладилось довольно хорошо. Вообще, чем меньше страстности в финансовых делах, беспокойствия и тревоги, тем они легче удаются. Состояния рушатся так же часто у жадных стяжателей и финансовых
трусов, как у мотов.
«Неужели я
трус и тряпка?! — внутренне кричал Лихонин и заламывал пальцы. — Чего я боюсь, перед кем стесняюсь? Не гордился ли я всегда тем, что я один хозяин своей жизни? Предположим даже, что мне пришла в голову фантазия, блажь
сделать психологический опыт над человеческой душой, опыт редкий, на девяносто девять шансов неудачный. Неужели я должен отдавать кому-нибудь в этом отчет или бояться чьего-либо мнения? Лихонин! Погляди на человечество сверху вниз!»
— Вы непременно должны завтра стреляться. Но ни один из вас не будет ранен. О, пойми же меня, не осуждай меня! Я сама презираю
трусов, я женщина. Но ради меня
сделай это, Георгий! Нет, не спрашивай о муже, он знает. Я все, все, все
сделала.
Радость, что он исполняет хорошо свою обязанность, что он не только не
трус, но даже храбр, чувство командования и присутствие 20 человек, которые, он знал, с любопытством смотрели на него,
сделали из него совершенного молодца.
Вино, как известно, изменяет иногда характер и мировоззрение людей: из
трусов оно
делает храбрецов, злых и суровых часто смягчает, равно как тихих и смирных воспаляет до буйства.
Он до того был
трус, что, бросившись с ножом, он даже не ранил офицера, а
сделал всё для проформы, для того только, чтоб оказалось новое преступление, за которое бы его опять стали судить.
Варнава начал выступать. Вот он
делает шаг, вот трепещущая рука
труса шевельнулась, отделилась и стала подниматься тихо и медленно, но не к усам капитана, а неукоснительно прямо к лицу исправника.
Нужно только, чтобы людям стало так же стыдно
делать дела насилия, участвовать в них и пользоваться ими, как стыдно теперь быть и слыть мошенником, вором,
трусом, нищим.
Я мог вспыхивать только на мгновение, но вообще всегда был человеком свойств самых миролюбивых, и обстоятельства моего детства и отрочества
сделали меня даже меланхоликом и
трусом до того, что я — поистине вам говорю — боялся даже переменить себе квартиру.
А что мне было
делать?
Все объявить Феодору? Но царь
На все глядел очами Годунова,
Всему внимал ушами Годунова:
Пускай его б уверил я во всем,
Борис тотчас его бы разуверил,
А там меня ж сослали б в заточенье,
Да в добрый час, как дядю моего,
В глухой тюрьме тихонько б задавили.
Не хвастаюсь, а в случае, конечно,
Никая казнь меня не устрашит.
Я сам не
трус, но также не глупец
И в петлю лезть не соглашуся даром.
— Знаю я, что не
трус, а только форсят одни дураки… Можно и без форсу не хуже дело
делать…
— А на что ему таких
трусов, таких баб, как ты! — вашей братьею только улицы мостить. — Эй, мужички, возьмите его себе… я вам его дарю на живот и на смерть!
делайте из него, что хотите…
Что ты
делаешь, подлец!»
— «
Трусы,
трусы вы великие!» —
И лесник захохотал
(А глаза такие дикие!).
«Так, говорит, ты так-то меня любишь!» — «Но, ангел мой, говорю, ведь это проделка мало что уж совсем подлая, но даже не безопасная: нас, как воров, и за границей найдут и притянут сюда.» — «Вздор, говорит, ты
трус, всего боишься!» Я,
делать нечего, съездил за законами, показываю ей.
Как скоро он не ленив и не
трус, он уже знает, что ему
делать и как вести себя; разбрасываться ему некуда.
— Положим, это вы врете, что не боитесь, — презрительно усмехнулся в свою опененную бороду Файбиш. — Все вы —
трусы и сволочь. Вот двадцать лет тому назад, а может быть, и больше, — тогда я был еще молодым и сильным человеком, — тогда был у меня товарищ, Иосель Бакаляр… — Файбиш вздохнул и налил себе вина. — Это был человек! О! мы с ним много
сделали хороших гешефтов… Но бросим это! Да. Так, если вы согласны, приготовляйтесь! Сегодня ночью…
— Вы не задумались
сделать вызов на объяснение тому глупцу, который оказался
трусом! вы один, почти против всех, не задумались смело высказать ваше мнение в защиту этих аристократов.
— Чего там не
делайте! — обернулся на него Шишкин, — они меня за
труса считают, так нет же, черт возьми! Я им докажу!
«Скандал! во всяком разе гадость… Дуэль… пошлое и опасное средство… Отказаться, как это
делают в Петербурге… но здесь не Петербург, и прослывешь
трусом… Что же
делать? Неужто принимать… дуэль на равных шансах для обоих?.. нет; я разочтусь иначе», — решил Горданов.
—
Трус, — произнесла, презрительно покачав на него головой, Глафира. — Ах, какой
трус, и жалкий, презренный
трус, теряющий сознание и не ведающий, что он
делает.
— Да, так, — продолжала Христя. — Да и о чем хлопотать: все равно и они несчастны. Они прекрасные люди, только немножко
трусы: им все Erwägung [Здесь: осторожность, благопристойность, общественное уважение (нем.).] снится, а все это вздор; мы будем смелее, и пусть нас не уважают. Не правда ли? Если мы никому не
делаем зла, — пусть нас не уважают, а мы всё будем любить то, что любили. Так или нет?
И произнося мысленно эти фразы, я замирала от восторга удовлетворенной гордости и тщеславия. К Юлико я уже не чувствовала больше прежнего сожаления и симпатии. Он оказывался жалким
трусом в моих глазах. Я перестала даже играть с ним в войну и рыцарей, как
делала это вскоре по приезде из аула дедушки.
— Меня? — презрительно усмехнулся Кучум. — Не хочешь ли ты и меня
сделать таким же
трусом, каким оказался сам?..
«Должен я вам сказать правду, — произнес воевода, — что если б я набрал баб, то более
сделал бы с ними чем с вами —
трусами.
— Через пять дней я окончательно выписываюсь из лазарета. Могут в Литве начаться военные действия, стыдно мне в это время не быть при полку. Пожалуй, еще
трусом назовут, а я скорее готов всадить себе пулю в лоб, чем заслужить такое позорное название. Со мною выписываются десять солдат. С этим отрядом
делаю крюку верст пятьдесят, может быть, и более от маршрута нашего. Хоть бы пришлось опять под суд, как Бог свят, я это исполню. Мы завертываем уж, конечно, не к пану Стабровскому, а… отгадаете ли куда?